Река времени. Дневники и записные книжки - Валерий Протасов

Мы нуждаемся в объективном критическом анализе опыта социализма, а этого нет. Критика социализма невозможна, всякая попытка критики ― государственное преступление, прямой путь в тюрьму или психобольницу. Причины болезней загоняются внутрь. И государство, и общество оказались ниже своих идеалов.

Плоть и дух

Плоть и дух нельзя совместить. Одно другому мешает и взаимно исключает. Человек погибнет не оттого, что овладеет природой и утратит выносливость в борьбе за существование, а оттого, что исчерпает себя в этой битве. В овладении природой он отдаёт себя, свою кровь и плоть. Став легче и прозрачнее воздуха, он исчезнет, рассеется в пыли космоса.

Равновесие

Необходимо равновесие между голой правдой физического существования и сознательным её пониманием. Здесь надо чувствовать меру: когда достаточно первого, дать место второму, и наоборот. Люди же, как правило, не могут найти этого практического равновесия и даже не ищут его.

***

Первозданная чистота исчезает там, где появляется сознание, говорят философы-руссоисты. Но это не чистота исчезает, а неведение. Появляется понимание греха, а не сам грех, который уже существовал, но жил без обличения. Более того, каждый порок, бывший при варварстве в простом виде, превращается в сложный, лицемерный, или, наоборот, бесстыдный, а затем делается всё более причудливым, изощрённым, привычным в своей сложной нечистоте.

Нравственное сознание обличает, внеморальная цивилизация украшает пороки.

***

В отмирании человеческого «нароста» в природе есть два пути: один ведёт назад, во мрак, в утробу матери-природы; другой ― наверх, когда шкура и когти зверя у человека исчезают. Для природы эта разница, может быть, и невелика и не так заметна, но для человека огромна.

Женская душа

Говорят, у русских, славян вообще, женская душа. Оттого их расплывчатость и пассивность, и сами они ― материал для более энергичных племён. Запад ― дух. Россия ― душа. Не знаю. Думаю, что в России есть и то и другое, но, может быть, точно, с превосходством душевного начала. За внешней суровостью наших мужчин скрывается неосознанное чувство признания женского превосходства, природная склонность к матриархату. И женщина русская, внешне уступающая первенство, имеет таинственную власть над душой мужчины.

***

И. Бунин о Малороссии, у которой уже «нет истории»: «Ты древний корень Руси, где сердечней чувства и нежней славянская природа». Написано до Петлюры, Махно и пр. Что сказал бы Иван Алексеевич теперь?

Иностранный роман

Читаю роман Митчелла Уилсона, американца: «Встреча на далеком меридиане». Такое чувство, точно открываю неведомые доселе прелести в незнакомой стране. Динамичность и сжатость повествования, подтекст. Кстати, ясно понял, чем определяется динамичность повествования. Строем, ритмом мысли, настроения. Это окрашивает тон и придаёт убеждённость интонациям.

Человека писать всего труднее. Не его классовую маску, а всего в целом как продолжение естественной природы.

***

Любое явление должно раскрываться по своим внутренним законам. Декларирование, даже самым проникновенным языком, не заменит творчества.

***

Чем совершеннее искусство, тем более неуловима сущность его неизощрённому уму. Неважна тема, фабула, а важна сила выражения, истина описываемого.

Искусство как приём

Искусство ― это приём и как таковое не может быть отпечатком действительности, а всегда останется условным художественным знаком чувства. Искусство есть продолжение жизненного чувства в поэтической форме. Но даже сам акт созидания не есть самое главное. Всего важнее ― состояние предрожденья, из которого всё возникает.

***

Искусство невозможно без формы, но если всё внимание художника сосредоточено на форме, это не искусство, а копия предмета без его сущности. Сущность же спрятана глубоко. За внешностью должен скрываться внутренний план, намёк, загадка.

Требуя рабской верности в изображении действительности, тем самым убиваем искусство, его интуицию, полёт фантазии.

***

Понятие-образ часто исчезает в неточности слов-обозначений. Как понимать абстрактное, беспредметное искусств? Если как форму без содержания, то это вообще не искусство. Если как уход от привычных рутинных форм, тогда другое дело. Отделить новое искусство от формального трюкачества.

Условности

Условность в искусстве нужна для того, чтобы заострить смысл изображаемого до пределов выразительности. Это способ видеть дальше внешней конструкции и дальше изображённого.

***

В воздухе что-то новое. Визит президента Соединенных Штатов Джона Кеннеди в Москву. Два типа культуры, два типа руководителей. Н. Хрущев ― о кукурузе и поголовье скота. Д. Кеннеди ― об очищении духа.

Наше время ― пролог новой истории.

***

Дж. Кеннеди. Симпатичный, человечный, естественный. Романтик, а не начальник, что уж совсем невероятно. Боюсь только, что это своеобразие будет ему мешать.

***

В Москве среди молодежи вакханалия американизма. Павильон США на ВДНХ полон народа. Марки машин, брошюрки дизайна квартир, бесплатные каталоги, ослепительные американские улыбки. Восторженное отношение к новым кумирам. Всякие тёмные суетливые личности. Быстрое размножение вируса моральной заразы. Нарастает во мне недоброе чувство к этому образу жизни. Конечно, Москва разная. Москва хороших и честных людей, и всякой дряни и гнили. В сравнении с ними понятие «мещанин» скоро будет равноценно понятию «порядочный человек».

И всё же свежий ветер подул.

***

В Москве появляются иностранцы. На Садово-Самотечной у тротуара автомобиль. Южные люди. Он выходит слева и открывает дверцу для своей спутницы. Вокруг толпа зевак. Какими же мы, должно быть, кажемся жалкими, внушающими невольное презрение людям свободного мира! Негр из Африки несёт в лице свет свободной воли, естественности, гордость ума. Чёрное его лицо светлее, чем лица многих белых советских людей.

Двойственный путь

С вещами проникают в сознание и идеи американского образа жизни и стиля поведения. Некоторые очень любопытны. Например, психология утвердительных и отрицательных ответов в их отношении к пользе дела. Если вы хотите согласия с вами, надо включить механизм положительных ответов. На этом основаны и успехи гипноза: внушение собственной воли на базе доверия и симпатии. Двойственный путь. Открываются возможности и для согласия и для манипуляции чужой волей.

***

В моду входят курительные трубки, бородки а ля Хемингуэй. Молодёжь считает его своим, называет «Хэм». Книги его читаются с жадностью, как и Ремарка. Его слог: магия заговора, монотонные повторы ритма, мучительная и сладкая боль, контраст между жёсткой интонацией и горько-сладкой печалью предчувствуемых утрат, пространство диалога, состоящего из реплик-намёков. За внешним смыслом слов течёт другая река. Второй, скрытый план.

***

Русскому уму присуща стихийная надежда на счастье, которое придёт само, «по-щучьему веленью», что он и осуществляет, прикрываясь партийной дисциплиной и плановой экономикой.

***

Есть истина философская, которая для честного ума превыше всего. «Платон мне друг, но истина дороже». Для большинства же истинно то, что им нравится, что выгодно. Вот почему придуман закон, стоящий над чувством.

***

После Москвы город в провинции кажется грязным, запущенным, наводит тоску.

Вот выходят на прогулку «отцы города», вышагивают в клубах пыли. Идут и простые смертные. Для тех и других пыль и грязь привычны, неизбывны, такое же явление природы, как дождь и снег.

Несу в редакцию заметку. «Женщины! Вам не помогут даже кремы фирмы „Коти“, пока уличная пыль будет съедать нежность ваших ланит».

В редакции пожимание плечами. Нас разделяют три-четыре столетия. Здесь всё ещё шестнадцатый век.

Откуда столько пыли? Сахары рядом нет, мы не в Турции. Но кажется, что живешь в каком-то захудалом азиатском городке.

Весенний день, но солнце не в радость. Воздух пропитан мельчайшими частицами пыли. Солнечный свет заткан сухой паутиной. Дыхание жаркого ветра ― и под галочий издевательский крик поднимается пыль, зависая над городом.

Странный город

Расположение не солярное, не радиальное. Ни кремля, ни главной площади, ни центра, от которого расходились бы лучи улиц. Одна уходящая с севера на юг караванным шляхом рассекает город на две части. По сторонам путаница одноэтажных деревянных домов, отгороженных заборами от внешнего мира. Каждый дом ― крепость с закрытыми на ночь ставнями («от мошек», как объяснил один местный житель какому-то любопытному, случайно залетевшему иностранцу). И характер горожан такой же: прямолинейный, но с запутанными боковыми улочками и переулками, «семь пятниц на неделе», сказал одно ― сделал другое.